Радостная новость ласточкой облетела интернат – от Инспекции по делам несовершеннолетних за школой-интернатом будет закреплен специальный инспектор. Для воспитателей это был настоящий праздник!
Дети с каждым годом становились все труднее и труднее. А в этом году интернат, вообще, сделали для одних сирот. А если еще учесть, что школа была для детей с задержкой психического развития (ЗПР), то становится понятно, что контингентик здесь собрался еще тот. Дети числились сиротами не потому, что их родители умерли (таких было единицы), а потому, что родителей лишили родительских прав. У каждого ребенка была своя «история», приведшая его в это заведение. Многие из них пережили такое, что можно увидеть только в фильме ужасов. Искалеченная психика, здоровье, судьба – да и что может ожидать детей пьяниц и наркоманов…
Интернат был временной гаванью, затишьем перед настоящим «штормом» под названием «жизнь». Жаль, что почти никто из детей этого не понимал. Что ждало их после выпуска из школы ни педагогов, ни тем более государство, не волновало. По возможности детей распихивали по ПТУ, а там – как получится. Прослеживать их дальнейшую жизнь педагогам было некогда, да и, честно говоря, не хотелось. Достаточно с них было той головной боли, которую они имели на работе каждый день.
На плечах воспитателей лежал не только воспитательный процесс, но и весь быт жизни класса: уборка, стрика, глажка, ремонт спален и т.п. С одеждой в последнее время стало полегче – спонсоры присылали гуманитарку (поношенные вещички), а вот с обувью была проблема – одна пара сапог на два года. На каких два года?! Она разлазилась максимум через два месяца. Да и растут ножки у детей, не успеваешь оглядываться… А порошок? Одна пачка на месяц на весь класс. Смешно. О зубной пасте и мыле тоже, говорить не приходится.
В общем, приходилось вертеться воспитателям, как белкам в колесе: то спонсора найти на краску и шторы, то клич кинуть среди подруг: «Каждому ребенку по паре (обуви)!»
Короче, дел хватало. Об учебном процессе отдельный разговор. Ну что взять с ребенка, если он в восьмом классе не может понять и запомнить, чем отличается глагол от существительного, или в пятнадцать лет сидит в четвертом классе, еле-еле читая по слогам. Больные, обделенные судьбой и обществом, дети!
Конечно, педагоги старались, чтобы они чувствовали себя здесь, как дома. Но, увы, далеко не всем детям это было надо. Одного погладишь по голове, и он будет льнуть к тебе, как ласковая собачка, заглядывая в глаза, ожидая очередной порции внимания. А к другому протянешь руку, а он от нее, как оскалившийся волчонок, от палки. Сразу видно – досталось ему, бедолаге.
Была в интернате и особая группа детей – так называемые «бегуны». Направляли такого ребенка в школу из какого-нибудь другого интерната или приюта, а молва впереди него летела: «бегун»! И замирали сердца педагогов – только бы не в мой класс. Некоторые и к завучу на поклон ходили:
- Только не к нам, пожалуйста. У нас и так один «бегун» есть.
- А у кого их нет? – вздыхала завуч.
«Бегуны» - они были самой больной темой в школе. Как ни старайся, как ни карауль, все равно, если уж решили, убегут. И не удивительно, интернат же не за забором. Вышел на порог – и беги себе на все четыре стороны.
Учителям в этом плане было полегче. На уроках все дети за партами, как на ладони. А на перемене «особенных» можно и за ручку поводить. От учителей, правда, сбегали тоже. Попросится такой удалец на уроке в туалет, да только его и видели. Но такие случаи были не часты. Гораздо легче сбежать от воспитателя, который вечно разрывается между спальней мальчиков и спальней девочек, между прачкой и столовой. Отвернулся – и нет беглеца!
И вот тогда начинались у воспитателя «жаркие» деньки. От руководства выговор с ультиматумом: хоть из-под земли, но достань! На сердце тревога: как он, где он? Вот и метались педагоги по всей области, разыскивая «бегунов» у родни и по притонам, вылавливая в электричках и люках. И всё это в выходные дни да за собственный счет. Хорошо еще если, отыскав «бегуна», воспитателю удавалось его назад в интернат довести…
А потом? Потом волосы, кишащие вшами, обреют, выкупают, во все чистенькое оденут, сдадут «беглеца» по смене и радуются, что хоть одну ночь можно спокойно поспать. А на следующий день все начиналось сначала.
- Теперь за вами милиционер ездить будет, - стращали воспитатели любителей вольной жизни. – Убежишь – мало не покажется!
И каково же было их разочарование, когда вместо широкоплечего мужика завуч представила им хрупкую девушку: «Познакомьтесь – Елена Викторовна, наш инспектор».
«Что они себе думают? Да, разве, эта пигалица справится? Насмешили», - разочарованные педагоги расходились из воспитательской.
- Марина Анатольевна, - завуч остановила за руку воспитателя 3-Б класса, - Елена Викторовна начнет знакомство с Вашего класса.
- У вас, говорят, три дня назад девочка сбежала, - семенила Елена Викторовна за высокой, размахивающей, как солдат, руками, воспитательницей. – Вы мне покажете её шкафчик, кровать?
- Покажу, покажу, - без энтузиазма кивала головой Марина Анатольевна. – Только я тебе сейчас еще что-то покажу. Пойдем в спальню мальчиков…
Прежде, чем крикнуть обычное: «Подъем!», воспитатель за руку тихонько повела Елену к дальнему углу спальни. Между стенкой и кроватью на полу, сжавшись калачиком, в брюках и свитере сладко спал конопатый мальчишка.
- У него, что кровати нет? – заморгала Елена Викторовна.
- Почему нет, - шепотом ответила Марина Анатольевна, - вот, пожалуйста. Вчера вечером сама лично заставила его вымыть ноги, раздеться и лечь под одеяло.
- Тогда? – вопрос застрял у Лены в горле.
- Да-да, он сам себе это место облюбовал. Не может, понимаешь, как человек, на матраце спать. Пол года приучаю, но, увы…
- Как же так? – Елена Викторовна обвела взглядом большую спальню. Все дети, как дети, спят на постели, а этот, как собачонок.
- А чего ты удивляешься? – пожала плечами Марина Анатольевна, - он же с детства, как зверек, рос. С пяти лет попрошайничал, ночевал, где придется. А как мать за убийство отчима посадили, его к нам оформили. Только его здесь не удержать. Твой «клиент»! Отъестся, приоденется, потом лучшие вещички у детей соберет – и только его видели.
- А сколько ему, лет десять?
- Куда там?! Четырнадцать!
- Да ну? А на вид щупленький какой-то.
- Что ты, Лена, хочешь? Здесь почти у всех кроме ЗПР ещё и задержка физического развития. Но ты на рост не смотри. Как рот откроет – мало не покажется!
Позже, когда дети были на уроке, Елена Викторовна изучала личное дело сбежавшей девочки: «Волчок Надежда Григорьевна, тринадцать лет». С фотографии смотрело перепуганное лицо. «Гм, в обычной школе дети в тринадцать лет в седьмой класс ходят, - считала на пальцах Лена. – Так-так, мать – алкоголичка, живет в деревне. Ребенок не раз подвергался насилию со стороны материных собутыльников. Девочка замкнута. Не злопамятна. Трудолюбива. Учится плохо…»
«Вот оно – моё первое задание», - размышляла Елена Викторовна, трясясь в маленьком автобусе в направлении небольшой деревеньки в ста семидесяти пяти километрах от города. Ладно бы еще автобус шел до пункта назначения, так нет же. Километров семнадцать надо было добираться на попутках, если повезет, и кто-то поедет в эту глухомань.
Грязь на дороге была какая-то особенно липкая, мелкий дождь слепил глаза, а ветер продувал джинсовую куртку насквозь. Выйдя возле нужного поворота, Лена чувствовала себя «тополем на Плющихе» - вокруг ни души, лишь ветер и степь. Изредка мимо проносились автомобили, но сворачивать в нужном Лене направлении никто не собирался. Продрогнув, она голоснула машину, проезжавшую в сторону райцентра.
- Молодой человек, Вы меня до Горловки не подвезете, - Лена умоляюще смотрела на водителя, - я заплачу…
- Что Вы, барышня? В этой дыре такая грязища, что я потом оттуда и не выеду. Никаких денег не захочешь, - рванул с места Жигуленок.
Елена Викторовна уже совсем было отчаялась, когда возле неё, рассекая жидкую грязь, остановилась Нива.
- На Горловку? Залазь, - кивнул из окна парень-симпатяга.
К тому же он оказался не только милым и разговорчивым, но и очень отзывчивым. Узнав причину Лениного визита, он подвез её по указанному адресу и пообещал через час отвести их с девчонкой к трассе.
Перекошенный домик с повалившимся разбитым забором показался Лене каким-то нереальным, из эпохи царя Петра. Двор был пуст – никакая живность не подавала признаков жизни. От сильного ветра противно скрипела и хлопала входная дверь. Набравшись решимости, Елена переступила через порог. В нос ударил резкий запах сырости и затхлости. В коридоре на полу валялись груды тряпья и грязных банок, на столе стояла засаленная кирогазка. «Музейная редкость», - отметила Лена и пихнула дверь в комнату.
- Надька, сучка, где тебя носит? – раздался скрипучий женский голос из-за шкафа, перегораживающего небольшую комнату пополам.
Елена Викторовна молча пошла по грязной половице, которая у шкафа обрывалась, открывая земляной пол.
- Принесла что ли, гадина? Чего молчишь, хочешь, чтоб мамка сдохла? – скрипел голос.
Лена осторожно заглянула за шкаф. На железной кровати, на куче зловонного тряпья лежала пьяная женщина неопределенного возраста с опухшим сине-серым лицом.
- Здравствуйте, - стараясь придать голосу решительность, начала Лена. – Я из милиции, приехала за Надей, чтобы её назад в интернат отвести.
Женщина, казалось, ни капли не удивилась.
- Да мне-то что? – махнула она рукой. – Забирай, толку от неё всё равно мало. Вот, послала к соседям на хлебушек занять, так битый час жду. Сдохнуть можно, не дождавшись. Мне её все равно кормить не чем, у самой вон, вишь, руки с голоду трусятся. Может, подашь на пропитание?
В этот момент дверь противно заскрипела и на пороге появилась Надя. Сняв у двери заляпанные грязью калоши, поздоровавшись, она подошла к столу и вытащила из-под тоненького свиторка бутылку самогона, кусок хлеба и пару картошин.
- Давай же скорей, - мать протянула к дочери трясущуюся руку, - давай.
Надежда молча подала бутылку и отвернулась.
- Надюша, я из интерната за тобой приехала, - ласково начала Елена, чтобы не обозлить девочку. – Собирайся, сейчас за нами машина придет.
Надежда печальным взглядом обвела дом, на миг задержалась на матери, которая блаженно откинулась на спинку кровати и, взяв с подоконника своего любимого маленького плюшевого мышонка, сказала: «Я готова. Что мне собираться-то?»
Позже, когда Надюша плюхнулась на сиденье возле окна, а Елена Викторовна присела рядом, когда фыркающий автобус задребезжал по езъединым ямами деревенским дорогам, напряжение, сковывающее целый день Елену, стало отпускать. За окном мелькали деревенские хатки, растворяясь в дождливых сумерках. Это потом, ближе к городу, они превратятся в двухэтажные катеджи. А сейчас пейзаж деревенской глубинки нагнетал уныние.
«Что заставляло Надю покидать теплый, уютный интернат, где её кормят, поят, одевают, и бежать за три девять земель в хибарку с земляным полом, кишащую вшами?» – размышляла Елена Викторовна.
- Кушать хочешь? – спросила Лена, доставая из сумочки, приготовленные дома бутерброды.
Надя молча кивнула и с жадность накинулась на бутерброд.
- Возьми и мой, – предложила Елена, не обращая внимание на настойчивое урчание в желудке.
Когда был проглочен и второй бутерброд, Елена Викторовна спросила:
- Надь, а ты когда из интерната сбегаешь, всегда сюда едешь?
Девочка кивнула и отвернулась к окну.
- А как же ты добираешься в такую даль? – искренне удивилась Лена.
- Иногда водителей автобуса прошу подвести, иногда на попутках, бывает, и пешком долго иду. За день добираюсь. Один раз только пришлось в соседней деревне в чьем-то курятнике переночевать. И то только потому, что зима была, и автобусы плохо ходили. А так ничего, нормально…
- А тебя что в интернате бьют, обижают? – расспрашивала Лена
- Да нет, что Вы. Мне в интернате нравится. И кормят там вкусно, и видик у нас на этаже есть…
- А подруги у тебя есть?
- Да, я с Лилькой дружу.
- Тогда я не могу понять, почему же ты сбегаешь в эту зловонную дыру к женщине, которая с тобой так обращается. Почему, Надь, почему?
Надюша посмотрела на неё печальным, не по-детски глубоким, взглядом и тихо ответила:
- Потому что она – моя мама.
Тихонова Марина,
Симферополь
Дай, Бог, мне тему для стиха,
Чтобы уверенной рукою
Ложилась за строкой строка,
Что мне подарена Тобою.
Слова, Господь, мне подбери,
Чтобы за сердце задевали,
Людей к Иисусу бы вели,
Глаза на Бога открывали.
Люблю Господа и стараюсь жить так, как Он учит.
Мой девиз: В главноем - единство, во второстепенном - свобода, во всем - любовь!
Член Союза христианских писателей Украины
Любое копирование и распространение работ ТОЛЬКО с
письменного согласования с автором.
Сборник рассказов "Выход есть!" и "Алешкины истории" можно заказать по удобным вам адресам: http://www.bible.org.ru/page.php?id=9
Также вышел сборник рассказов "Открытыми глазами"
В 2014 г. вышли "Сказки старого пруда"
СЛАВА БОГУ!!!
Прочитано 11589 раз. Голосов 4. Средняя оценка: 4,5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Мариночка, вы очень хорошо показали состояние детдомовских деток. Я сама работала воспитателем в таком доме. После работы я не раз прийдя домой падала лицом в подушку стараясь заглушить слезы.
Интересно вы подчеркнули в последнем предложинии. Девочка убегала к маме, просто потому, что ей нужна была мама. И не важно какая это мама, для ребенка она все равно мама. Как жаль этих несчастных деток. Да пошлет Господь к этим нещастным детям Своих делателей, могущих приводить несчастных к Господу.
Спасибо за поднятые темы.
Вы непосредственно связаны с данной темой?
Благословений вам в Господе!!!! Комментарий автора: Спасибо за понимание.
Я 5 лет отработала в таком интернате, поэтому все это мне знакомо не по наслышке. И с каждым годом там становится все хуже и хуже, а дети, все труднее и труднее...
Самое интересное, что живое Евангелие нести детям запрещают (вплодь до увольнения). Православным еще делают поблажки, а от Евангельских церквей только гуманитарку подавай...
юлия
2008-02-19 09:16:15
даже не знаю что написать. Слов просто нет...Дай Бог, чтобы сердца таких детей могло оттаить и согреться от чьих-то теплых слов и от любви Господа через кого-то. Молится и молится. А Вам спасибо за то, что затрагиваете такие темы и как жаль, что так мало отзывов Комментарий автора: Да, таким детям очень важно, чтобы с ними просто разговаривали, показывали, что они важны такими, какие они есть. Это очень важное служение. Знаю, многие церкви ходят в такие дома.
Как мне это близко! Три года по распределению работала в школе в такой же вот глухой деревушке, откуда родом Ваша героиня... И видела таких родителей и таких детей. А потом в школе-интернате год воспитателем класса ЗПР. Уволиться пришлось как раз из-за конфликта с руководством по поводу тех самых "бегунов")))
Но Вы не правы в своём комментарии к отзыву:по отношению к сектантам(в те годы,этак в 95-96) не было ограничений, даже в моём, православном, городе Пскове. Вот православные приходы тогда ещё не активизировались, но что было с них спрашивать - церкви в запустении, негде голову подклонить, не то, что детей пригласить. В те годы огромную фору получили те, кто называл себя евангельскими христианами, и я, будучи тогда ярой атеисткой, не препятствовала, с интересом присутствовала на занятиях с детьми ваших проповедников!
Спаси Господи за книги! Тогда было трудно их достать)) Ну, а дальше...
Теперь по справедливости пора дать фору православным, хотя бы там, где православие является государствообразующей религией)))
Выбор же всегда за личностью! Дети-наше будущее. Я не скрою, меня протестантское будущее не греет)))
Но это не к разногласиям, а просто к сведению. У нас ведь свобода совести.
Поэзия : В Австралии на улицах Сиднея (стих Веры Кушнир) - Надежда Горбатюк Несколько лет назад в баптистской церкви в Кристал Паллас на юге Лондона подходило к концу утреннее воскресное служение. В это время в конце зала встал незнакомец, поднял руку и сказал: «Извините, пастор, могу я поделиться небольшим свидетельством?» Пастор взглянул на часы и ответил: «У вас есть три минуты.» Незнакомец сказал: «Я лишь недавно переехал в этот район, я раньше жил в другой части Лондона. Сам я из Сиднея, Австралия. И несколько месяцев назад я навещал родственников и прогуливался по Джордж Стрит. Это - улица в Сиднее, которая пролегает от бизнес кварталов до Рокса. И странный седовласый мужичок вышел из магазина, сунул мне в руку брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, пошли бы вы на Небеса?». Я был потрясен этими словами. Никто мне никогда этого не говорил. Я вежливо поблагодарил его и всю дорогу в самолете до Хитроу я был озадачен этим. Я позвонил другу, который жил неподалеку от моего нового места жительства, и, слава Богу, он оказался христианином. Он привел меня ко Христу. Я - христианин и хочу присоединиться к вашему собранию.» Церкви обожают такие свидетельства. Все аплодировали, приветствуя его в собрании.
Тот баптистский пастор полетел в Аделаиду в Австралии на следующей неделе. И десять дней спустя посреди трехдневной серии собраний в баптистской церкви в Аделаиде к нему подошла женщина за консультацией. Он хотел удостовериться в каком положении она находится перед Христом. Она ответила: «Я раньше жила в Сиднее. И всего пару месяцев назад я посещала друзей в Сиднее, и в последние минуты делала покупки на Джордж Стрит, и странный небольшого роста седовласый старичок вышел из дверей магазина, подарил мне брошюру и сказал: «Извините меня, мадам, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Меня взволновали эти слова. Вернувшись в Аделаиду, я знала, что в квартале от меня находится эта баптистская церковь, я разыскала пастора, и он привел меня ко Христу. Так что, сэр, я христианка.» На этот раз этот лондонский пастор был очень озадачен. Уже дважды за две недели он услышал одно и то же свидетельство.
Затем он полетел проповедовать в баптистскую церковь Маунт Плезант в Перте. И когда его серия семинаров подошла к концу, пожилой старейшина церкви повел его обедать. Пастор спросил: «Старина, как ты получил спасение?» Он ответил: «Я пришел в эту церковь в пятнадцать лет через Бригаду Мальчиков. Но я никогда не посвящал себя Иисусу, просто запрыгнул в фургон вместе со всеми. Из-за своей деловой хватки я достиг влиятельного положения. Три года назад я был в деловой поездке в Сиднее, и надоедливый несносный старичок вышел из дверей магазина, дал мне религиозный трактат (дешевая макулатура!) и пристал ко мне с вопросом: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на небеса?» Я пытался сказать ему, что я баптистский старейшина, но он меня не слушал. Всю дорогу домой до Петра я кипел от злости. Я рассказал это пастору, думая, что он поддержит меня, а мой пастор согласился с ним. Он годами волновался, зная, что у меня нет взаимоотношений с Иисусом, и он был прав. Таким образом, мой пастор привел меня к Иисусу всего три года назад».
Лондонский проповедник прилетел обратно в Великобританию и выступал на Кессекском съезде в округе Лэйк и рассказал эти три свидетельства. По окончании его семинара четыре пожилых пастора подошли и сказали: «Кто-то из нас получил спасение 25, кто-то 35 лет назад через того же мужчину небольшого роста, который дал нам трактат и задал тот вопрос».
Затем на следующей неделе он полетел на подобный Кессекский съезд миссионеров на Карибах и поделился этими свидетельствами. В заключении его семинара три миссионера подошли и сказали: «Мы спаслись 15 и 25 лет назад через тот же вопрос того невысокого мужчины на Джордж Стрит в Сиднее.»
Возвращаясь в Лондон, он остановился в пригороде Атланты Джорджия, чтобы выступить на конференции корабельных капелланов. Когда подошли к концу три дня, в течение которых он поджигал тысячи корабельных капелланов для завоевания душ, главный капеллан повел его на обед. И пастор спросил: «Как вы стали христианином?» Тот ответил: «Это было чудо! Я был рядовым на военном корабле Соединенных Штатов и жил распутной жизнью. Мы проводили учения на юге Тихого океана и пополняли запасы в доке Сиднейского порта. Мы с лихвой оторвались в Кингз-Кросс, я был пьян в стельку, сел не на тот автобус и сошел на Джордж Стрит. Когда я вышел из автобуса, я подумал, что вижу приведение: пожилой седовласый мужичок выскочил передо мной, всунул мне в руку брошюру и сказал: «Матрос, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Страх Божий обрушился на меня тут же. От шока я протрезвел и побежал обратно на корабль, разыскал капеллана, который привел меня ко Христу, и я вскоре начал готовиться для служения под его руководством. И вот под моим руководством сейчас свыше тысячи капелланов и мы сегодня помешаны на завоевании душ.»
Шесть месяцев спустя этот лондонский проповедник полетел на съезд 5000 индийских миссионеров в отдаленном уголке северо-восточной Индии. Человек, отвечавший за съезд, скромный нерослый мужчина, повел его к себе на незатейливый обед. Проповедник спросил: «Как вы, будучи индусом, пришли ко Христу?» Тот ответил: «Я находился на очень привилегированной должности, работал в индийской дипломатической миссии и путешествовал по миру. Я так рад прощению Христа и тому, что Его кровь покрыла мои грехи. Мне было бы очень стыдно, если бы люди знали, в чем я был замешан. Одна дипломатическая поездка занесла меня в Сидней. Перед самым отъездом я делал покупки, и, обвешанный пакетами с игрушками и одеждой для моих детей, я шел по Джордж Стрит. Обходительный седовласый мужичок вышел передо мной, предложил мне брошюру и сказал: «Извините меня, сэр, вы спасены? Если бы вы умерли сегодня, вы бы пошли на Небеса?» Я поблагодарил его, но это взволновало меня. Я вернулся в свой город и нашел индусского священника, но он не мог мне помочь, зато он дал мне совет: «Просто чтобы удовлетворить свое любопытство, пойди и поговори с миссионером в миссионерском доме в конце улицы». Это был судьбоносный совет, потому что в тот день миссионер привел меня ко Христу. Я немедленно бросил индуизм и начал учиться для служения. Я оставил дипломатическую службу, и вот я, по благодати Божьей, руковожу всеми этими миссионерами, и мы завоевываем сотни тысяч людей для Христа».
Наконец, восемь месяцев спустя, баптистский пастор Кристал Палас служил в Сиднее, в его южном пригороде Гаймейр. Он спросил баптистского служителя: «Знаете ли вы невысокого пожилого мужчину, который свидетельствует и раздает трактаты на Джордж Стрит?» Он ответил: «Знаю, его зовут мистер Генор, но я не думаю, что он все еще этим занимается, он слишком слаб и стар.» Проповедник сказал: «Я хочу с ним встретиться.»
Два вечера спустя они подошли к небольшой квартирке и постучались. Невысокий, хрупкий мужчина открыл дверь. Он усадил их и заварил чай, но был на столько слаб, что из-за дрожания расплескивал чай на блюдце. Лондонский проповедник поведал ему все истории, произошедшие за последние три года. Слезы текли по глазам невысокого старичка. Он сказал: «Моя история такова: я был рядовым матросом на австралийском военном корабле и вел распутную жизнь, но в моей жизни наступил кризис, я на самом деле зашел в тупик. Один из моих коллег, чью жизнь я буквально превращал в ад, оказался рядом, чтобы помочь мне. Он привел меня к Иисусу, и за сутки моя жизнь перевернулась, ночь превратилась в день, я был так благодарен Богу! Я обещал Ему, что буду делиться Иисусом в простом свидетельстве по меньшей мере с десятью людьми в день, как Бог будет давать мне силу. Иногда я был болен и не мог этого делать, но тогда в другие разы я наверстывал. Я не был параноиком в этом, но я делал это свыше сорока лет, а когда я вышел на пенсию, самым лучшим местом была Джордж Стрит – там были сотни людей. Я получал множество отказов, но многие люди вежливо брали трактаты. Сорок лет занимаясь этим, я до сегожняшнего дня ни разу не слышал об обращении хоть одного человека к Иисусу.»
Я бы сказал, что это точно посвящение. Это должна быть чистая благодарность и любовь к Иисусу, чтобы делать это, не слыша ни о каких результатах. Моя жена Маргарита сделала небольшой подсчет. Этот, не обладавший харизмой баптистский мужичок, повлиял на 146100 человек. И я верю, что то, что Бог показывал тому баптистскому проповеднику, было лишь самой верхушкой верхушки айсберга. Только Бог знает, сколько еще людей было приведено ко Христу.
Мистер Генор умер две недели спустя. Можете ли вы себе представить, за какой наградой он пошел домой на небеса? Я сомневаюсь, что его портрет мог бы когда-нибудь появиться в журнале Харизма. Вряд ли бы о нем когда-нибудь появилась похвальная статья с фотографией в журнале Билли Грэма «Решение», какими бы прекрасными ни были эти журналы. Никто, за исключением небольшой группы баптистов на юге Сиднея, не знал о мистере Геноре. Но я скажу вам - его имя было знаменито на Небесах. Небеса знали мистера Генора, и вы можете себе представить приветствия и красную ковровую дорожку и фанфары, которые встретили его дома!
